— Расходитесь, ромэлы. Я все сказал, на этом и порешим.

Дара захлопнула дверь и метнулась к комнатке под лестницей, понимая, что теперь в доме отца только здесь ей место. Эта комнатка служила подсобкой под разный инвентарь и ненужные вещи. У одной стены стояли стеллажи с разнообразным хламом, у другой были набиты доски в виде лавки. Комната была маленькая, с небольшим окошком вентиляции наверху стены. Дара села на пыльные доски широкой лавки у стены и, подтянув колени к груди, заплакала. Больше не было сил сдерживать слезы. Ее жизнь превратилась в непрекращающийся кошмар, все ее попытки выбраться из него терпели неудачу. Она боролась, сопротивлялась, не сдавалась, но все ее усилия ни к чему не привели. Возможно, ее сопротивление привело к худшему результату. Хотя кто знает, как лучше. Дара знала, что ее совесть чиста — она боролась за себя, свою честь и свободу. Только в этой борьбе она проиграла, и вот финал — она презираема всеми, навсегда отвергнута табором. Самым страшным были слова ее отца о том, что она ему больше не дочь. Он был единственным родным ей человеком, которого она так любит. Ее отец, который души в ней не чаял и баловал, хотя и изображал на лице суровость… он отрекся от нее, и ей уже никогда не заслужить его прощения.

"Гер… за что? Ведь все совсем не так, как ты думаешь. Да, я выкрала эти документы. Но ведь они не твои. Я забрала то, что принадлежит цыганам".

Дара вспомнила его слова о Лере. Он думает, что она и ее обманула. А ведь все совсем не так. Потом образ Леры всплыл в ее сознании, и она поняла, что Лера — его девушка. От этой мысли стало еще больнее.

"Я ненавижу тебя. Как можно быть таким жестоким. Как можно так поступать?" — Дара утерла слезы, понимая, что Полонский разрушил ее жизнь; теперь иллюзий у нее не осталось. Он разрушил все, что было у нее, — семья, табор, свобода и будущее. Все это превратилось в прах. Осталась реальность — она изгой, и эта каморка стала ее домом.

Дверь открылась, и в проеме появилась старшая дочка Розы — Ясмин, а из-за ее спины выглядывали две ее сестры.

— Шлюха. Вот твоя одежда, — Ясмин с презрением бросила на пол то, что держала в руках, — мама сказала, чтобы переоделась и шла в доме убираться. Потом в курятнике и у коз.

Бросив на валяющуюся одежду взгляд, Дара попросила:

— Там в моей комнате расческа была. Принеси мне ее, пожалуйста.

— В твоей комнате? — Ясмин язвительно засмеялась. — Теперь это моя комната. А все твои вещи я табору раздала. Не знаю, где твоя расческа, да и не нужна она тебе, пальцами волосы расчесывай.

— Ясмин, пожалуйста, скажи, где расческа. Это мамина…

— Дочь шлюхи, — Ясмин плюнула в сторону Дары. — Серебренная — шлюха, и ее дочь такая же. Засосы на шее прикрой, стыд совсем потеряла. Кстати, — она задержалась на пороге, — у меня через неделю свадьба будет. И знаешь, с кем? С Янко. Его родители как узнали, что ты по рукам пошла, сразу с тобой свадьбу разорвали. Отец меня ему сосватал. Красивый он, Янко.

Сестрички зло засмеялись, а Ясмин, выйдя из комнаты, с силой захлопнула за собой дверь.

Дара повалилась на бок и закрыла лицо руками. Больше не было сил выносить все это, но она знала, что вот так лежать ей никто не позволит.

Заглушив внутри себя все чувства, она подобрала с пола одежду и стала переодеваться. Теперь ее одежда будет вот такая — старая, поношенная, с чужого плеча, темных тонов. И платок на голову, чтобы закрывал волосы.

Одевшись, она постояла несколько минут, прижавшись лбом к холодной стене, собрала остаток сил и вышла из своей каморки.

Ей предстоял долгий и тяжелый день. Уборка в огромном коттедже отца, затем птичник и козы. Хотя ее радовало все это. Это не даст мыслям изъесть ее изнутри. Она запретит себе думать, вспоминать, чувствовать, и тогда она сможет просто жить.

ГЛАВА 16

Весь день Гер держался, и ему это даже удавалось. Он знал, что поступил правильно. Даже более того, он поступил милосердно — просто вернул дочь отцу. Таких поступков он прежде за собой не наблюдал, а теперь сам себе удивлялся. И поэтому усиленно убеждал себя, что сделал практически добро. Так в чем тогда ему себя упрекнуть? Цыганка оказалась банальной воровкой, да еще и интриганкой — втянула безмозглую Леру в свои планы. Он вообще удивлялся, как Лера смогла на все это пойти — приехать в ночи и вывезти цыганку в багажнике. Хотя чему он удивляется — у цыган дар разводить людей. А Лере много не нужно. Вообще непонятно, как цыганка вышла на его Леру, но в целом ему это уже не интересно. Есть чреда неопровержимых фактов, и этого достаточно.

Самым болезненным из всех этих неопровержимых фактов был тот, что она разыграла перед ним любовь. Гер не хотел произносить это слово, однако оно постоянно приходило к нему, когда он вспоминал ее глаза, губы, дыхание. Как пульсировала венка на изящной шейке, когда он прижимался к ней в поцелуе, и как билось ее сердце под его рукой. И все это оказалось лишь притворством. Осознавать это было больно. Опять она задела его. Да не просто задела — опять вывернула наизнанку, и он сейчас пытается собрать себя и стать прежним. Не нужно ему все это. И глупо было ожидать от цыганки другого. Хотя, чего он ждал от нее? Он пользовался ею и хотел, как и всегда, выкинуть и забыть. Где и когда он позволил мыслям о ней проникнуть в разум? Таких, как она, у него были сотни. Он их и не помнит, а эта въелась под кожу, и теперь хоть обдирай себя — только кровавые клочья смогут изжить воспоминания о ней. Значит, он сделал правильно — вернул ее отцу, а дальше не его дело. У него есть Лера и его жизнь. Его мир и масса проблем. Только вот в ушах до сих пор слышны ее слова. Она что-то хотела сказать. Хотя какая разница, он прав, что не стал слушать. Очередные разводы — это то, что ей дано от рождения.

Мечась по офису как раненый зверь, Гер понимал, что не находит себе места. Нужно прийти в себя и успокоиться. Лера… она, наверное, испугана всем происходящим. Нужно поехать к ней и успокоить ее.

Вернувшись в Москву, Лера закрутилась в суете дел. Она и не заметила, как пролетел день. Ее график жизни был слишком насыщенным. Косметолог, массажист, потом посещение модной кафешки и встреча с подружками. Обсуждение последних сплетен — кто, с кем, когда и где. Всегда нужно быть в курсе всего, и она понимала, что все это надо помнить, а это вообще ей давалось с трудом. Вторая половина дня была посвящена шопингу и фитнес-центру. Измотанная таким тяжелым днем, Лера вернулась в квартиру, подаренную ей Полонским. И тут ее буквально накрыло. Мысль о том, что Гер догадается, что это она помогла бежать цыганке, выбила ее из колеи. Хотя она не знала, как он может догадаться. Ведь она приняла все меры конспирации — капюшон на голову накинула и черные очки надела. Но почему-то это ее не успокаивало. Она чувствовала, что он догадался, и она чувствовала, как он зол. Злость Полонского. За историю их долгих отношений она не раз ощущала ее на себе. Правда, потом она стала умнее и старалась прилагать максимум усилий, чтобы не будить в нем зверя. А сейчас прокололась, и если Полонский зол…

У Леры из рук выпали новые сережки, которые она хотела примерить. Она осознавала, что ее конец близок.

Послышался шум от поворота ключа в замке. Лера вздрогнула и замерла. На пороге комнаты появился Полонский. Лера знала, что ей конец. По его виду она понимала, что он все знает. Слезы заструились из ее глаз, и она осела на ковер.

Гер успел подхватить ее и усадил на диван.

— Что ты, детка? Не плачь. Ты ни в чем не виновата. Я знаю, как цыгане умеют разводить. Мне жаль, что она напугала тебя. Прости, что не уберег тебя от этого.

Лера слушала и не понимала его. Тушь неприятно защипала в глазах, размытая слезами. Постепенно смысл его слов оседал в ее сознании. Из всего сказанного она поняла то, что Гер ее жалеет.

Лера еще сильнее зарыдала и уткнулась в плечо Гера. Тот сильнее прижал ее к себе и стал гладить по волосам, успокаивая. Мысль о том, что волосы Дары на ощупь другие, проскользнула в сознании, болью отозвавшись в груди. Гер поднял подбородок Леры и поцеловал ее. Она с жаром ответила на поцелуй. Гер чувствовал, что не хочет продолжения, и это его бесило. Он буквально набросился на Леру, разрывая на ней блузку. Ему нужно было доказать себе, что он все делает правильно. Что он владеет собой и своей судьбой.