Выбежав из гостиной, Дара поняла, что избежала самого страшного. Того, что она боялась озвучить даже в мыслях, — близости с Шандором. Сегодня ей повезло. Как долго ей еще будет везти, она не знала. Его намерения в отношении нее были слишком очевидны. И когда он предложил за проживание в его доме спеть в ресторане, Дара обрадовалась. Это самая легкая расплата за все. Она будет петь, плясать, убираться в доме, готовить и вообще делать все, кроме постели с Шандором.

Поэтому она побежала во двор, где стояла машина, и, увидев пакеты на заднем сиденье, поняла, что это все куплено для нее. Добежав до своей комнаты, она закрыла дверь. Напряжение уходило, пакеты выпали из рук, а Дара сползла по двери и, сев на полу, обхватила коленки руками, сжавшись в комочек. Ее трясло от того, что могло произойти. Дара понимала, что должна что-то предпринять. Только что? Бежать? Ее ищет полиция, домой ее не примут, денег у нее нет, на дворе зима. Это тупик. Посмотрев на пакеты, она повеселела. По крайней мере, завтра она отработает Шандору свое проживание, а что будет потом… Лучше об этом не думать.

То, что сегодня день его свадьбы, Гер вспомнил лишь в обед. Ему напомнила его секретарша. Конечно, он помнил о свадьбе, но то, что это сегодня, стало неожиданностью. Он удивленно взглянул на секретаршу, которая еще раз повторила, что сегодня суббота и через полчаса его ждет внизу машина, чтобы он успел переодеться и поехал в ЗАГС.

Переведя взгляд на календарь на столе, Гер действительно увидел, что сегодня суббота, и на календаре было написано кратко, как приговор, — "ЗАГС в 17.00". Он кивнул секретарше, а когда она выходила из его кабинета, попросил кофе. Затем откинулся на спинку кресла и ослабил узел галстука. Время пролетело незаметно, хотя чему удивляться? Он сейчас практически живет на работе. То поездки в Питер по делам. Корабли, поставка грузов за рубеж. То здесь дела с нефтебазой. Встречи, переговоры, контракты. Хотя все было не так. Гер знал правду — он просто не мог находиться с Лерой.

Конечно, он сказал, чтобы она переехала к нему. А как должен еще поступить мужчина, зная, что его женщина беременна? Лера переехала в его квартиру, и он понял, что такое ад. Ее вещи в неимоверном количестве, ее присутствие везде, во всех пяти комнатах его огромной квартиры, и это еще не самое страшное. Самое страшное — ее непрекращающаяся болтовня. Причем смысл сказанного было сложно уловить. Да она и сама-то не знала. Она просто говорила о том, что ее волнует, то есть о вещах. Наверное, беременность так влияет на мозг женщины, что он полностью атрофируется. Поэтому Гер был терпелив, но выносить ее болтовню просто не мог. Теперь в своей квартире он только ночевал, и то редко, стараясь ездить в командировки или засиживаясь на работе допоздна и заставая Леру спящей.

Всю организации их свадьбы Лера взяла на себя. Гер был рад — чем бы дитя ни тешилось. Он только оплачивал счета, которые она присылала, и не хотел даже вникать, за что они. А вот Лера считала своим долгом подробно рассказать, что она решила купить или заказать на это событие. Ее подробные рассказы о бантиках на стулья в зале сводили его с ума. А сколько было разговоров о ее платье. Гер понимал, что уже ненавидит это платье. Но он терпел и слушал об очередной рюшечке, которую по совету дизайнера она закажет из-за границы, чтобы ее нашили на подол.

Неудивительно, что за всем происходящим он потерял счет времени. И вот день "х" настал. Гер желал только одного — поскорее пережить его и жить дальше. Он посчитал, что вскоре Леру стоит отправить за границу, в более мягкий климат, так как суровая русская зима — не лучший вариант для вынашивания ребенка. Сами роды были уже оплачены в дорогой Швейцарской клинике, как и период восстановления. Так что еще немного — и Лера уедет, и они смогут общаться только по скайпу. Как бы Гер ни отрицал, но он ждал этого момента. Хотя он и понимал почему. Он всегда жил один и просто не привык, чтобы кто-то был рядом с ним.

Свадьба проходила для Гера как во сне. Ему казалось, он просто наблюдает со стороны за этим действом. И надо сказать, было за чем наблюдать. Его свадьба была роскошна. Ему не было жалко на все это денег, ему просто было безразлично. Он вообще хотел просто расписаться с Лерой в ЗАГСЕ и все. Но Лера хотела свадьбы. Он не отказал ей в этом капризе, а теперь осознал, что еще и должен в этом участвовать.

После ЗАГСА они приехали в банкетный зал, расположенный в одном из зданий в центре Москвы. Половины гостей Гер не знал, а видя бледное лицо Ковало, он понимал, что тот просто физически не может обеспечить его безопасность в таком скоплении народа.

Понимая лишь то, что все это нужно пережить, Гер стоически выносил поздравления незнакомых людей и многочисленные фотосессии для прессы. Только сейчас он понял, что пропустил этот момент — или, видно, за болтовней Леры не услышал и разрешил пригласить фотографов. И они буквально атаковали его на каждом шагу. Лера же была в восторге. Она не уставала позировать, делать губки уточкой и строить странные рожицы. Гер же просто терпел все это с отрешенным лицом.

Наконец все расселись за столы, и тамада начал свою программу. Гер удивился артистам, выходящим на сцену. Такие звезды стоят немалых денег… хотя он не считал, сколько Лера на все тратила. Только он не понимал зачем. Новомодные звезды пели под фонограмму, проще было включить запись их концерта на большой плазме на стене. Ему не было жалко денег, ему было жалко себя. Он был лишним здесь и мечтал только об одном — чтобы все это завершилось как можно скорее.

Официанты суетились между столами, разнося блюда и напитки. Гер ковырялся в тарелке, чувствуя, что аппетита нет. Хотя блюда были изысканные. Видно, Лера пригласила на их свадьбу модного импортного повара. Гости восхищались его творениями, Гер это слышал. Он ковырял вилкой еду и понимал, что не хочет это есть. А потом он вспомнил гречку с тушенкой, ту, которую обжарила Дара с луком. Ее запах пробудил его, а вкус… он давно не ел ничего вкуснее, чем эта гречка. По молодости, когда только пробивался в верха, тогда была гречка и тушенка. Но потом он стал есть в дорогих ресторанах и забыл, что самое обычное блюдо может быть столь вкусным. Смотря на тарелку перед собой, Гер вспоминал о гречке, о том домике, о первых осенних заморозках и о том, как он согревал ее своим телом. О том, как им стало жарко, и как она исполняла древний танец страсти, сидя на его бедрах…

Ирэн не любила такие шумные мероприятия, но Ковало попросил ее пойти с ним. Все-таки с Гером они столько лет, и свадьба — это значимое событие в жизни друга. Поэтому Ирэн и пошла, зная, что Ковало хочет, чтобы она там была. Хотя она сознавала, что даже на свадьбе он будет занят работой. Но, понимая, что это его работа — обеспечивать охрану Полонского, Ирэн сидела за столом и рассматривала артистов на сцене. Утомленная безвкусными певичками и плоскими шутками тамады, она решила выйти перекурить. На выходе из ресторана было шумно и многолюдно. Ее порядком уже стал утомлять весь этот шум и суета, и она пошла в сторону запасного выхода. Там, с тыльной стороны ресторана, было спокойнее — только официанты, тоже выбегающие покурить, и артисты, приезжающие или отъезжающие на машинах. Вечер был морозный, но после теплого помещения было приятно ощущать этот холод. Она накинула на плечи шаль и закурила.

Очередная роскошная машина увезла очередную певичку, закончившую свое выступление. Ирэн с безразличием смотрела на юных безголосых девушек, мечтающих о карьере суперзвезд эстрады. Вокруг них суетились их продюсеры и по совместительству сутенеры, а также охранники, гримеры и костюмеры. Видя все это, она лишь провожала глазами наивных барышень, которые на краткий миг успели почувствовать себя звездами.

Слыша шум подъезжающих машин, Ирэн оторвалась от созерцания падающего снега и перевела взгляд на приехавших. Из машины вышли цыгане. Причем не ряженые, а именно настоящие. Ирэн задержала взгляд на высоком молодом парне, но потом, видя его надменную улыбку, отвела глаза. Она не любила такого типа людей — циничных и самодовольных.